Терентьев ностальгирует.
Это было 20 лет назад.
Мне 11. По старому деревенскому телевизору играют ЦСКА и «Торпедо» – первый матч после возвращения Валерия Газзаева. Тихий португалец Артур Жорже успел в России лишь одно – раскрыть Юрия Жиркова, но и этим сделал для нашего футбола многое.
Родители зовут на речку, я отказываюсь – хочу досмотреть. Меня реально трясет от волнения – «Торпедо» с Семшовым, Пановым и Зыряновым лидирует в РПЛ и уже оторвалось на 6 очков. Еще одно поражение – и вылет из чемпионской гонки. Это самые запоминающиеся и волнительные 1:0 в жизни. Спасибо Оличу, который вместо дубля не забил пенальти.
Сэйв Акинфеева после удара под перекладину от Кормильцева на 90+ я уже не видел – просто смотрел в потолок в надежде, что этот матч когда-нибудь закончится.
Мне 13. Утром собираемся с пацанами на тренировке – обсуждаем «Расти, Крауч, ты должен быть еще выше» от Василия Уткина на Англия – Тринидад и Тобаго. Отец знакомого злится: «Это глупо и непрофессионально».
А нам понравилось.
Но мое откровение – Зидан. Как он, старый и тяжелый, вдруг заиграл так, что изменил ветеранскую Францию. Никогда больше не видел, чтобы один человек так преображал реальность вокруг.
Хочу быть таким же – прошу тренера дать шанс в центре поля, а не на фланге. Не получается. Зато отец знакомого достает фирменный мяч с ЧМ. Играем им только важные матчи.
Мне 15. Андрей Аршавин проводит лучший день в жизни – против Голландии-2008. На фоне размеренный голос Геннадия Орлова не резонирует с эпохальностью (Черданцев работал на другом канале), но в то время ни один комментатор не отвлекает. Я поглощен игрой.
После 3:1 подпрыгиваю в кресле, бужу родителей. Утром тренер в ДЮСШ моей тверской «Волги» скажет: «Теперь вам есть на кого равняться». Мурашки.
Два года спустя Марибор сделает так больно, что Словения станет ненавистной. Посмотрю все матчи ЧМ-2010, кроме трех.
Мне 19. Я никогда не стану футболистом – травма, еще одна, а потом надо делать выбор. Поступаю на инженерное – за компанию с другом. А какая разница?
Летом закрываю хвосты в универе и доказываю во всех комментариях, что ту самую фразу про ожидания Аршавин сказал лично наглому депутату – просто общался с ним на «вы». Но это никому не нужно. Любимого игрока освистывают всем стадионом – Аршавин вдруг резко постарел, и даже в «Зените» уже не тот.
Футбол все еще отзывается, но как-то иначе. Словно взрослым заглянул на район, где вырос, а там снесли родную коробку.
Мне 25. Футбол – уже работа, иногда любимая. Давно не болею ни за кого в РПЛ – только за ностальгию. Юрий Палыч только что выиграл третий титул и плачет в центре поля. Рад за него.
Спустя месяц Никольская гудит, но где-то далеко – встречаю серию пенальти с Испанией в электричке. Вместо матча с Хорватией иду на свидание. Она так и не стала моей женой.
Сборная больше не мечта, а предмет изучения. Провожу две недели в Австрии рядом с командой и Черчесовым, слушаю шутки Дзюбы, играю в футбол со штабом сборной, беру интервью и расшифровываю под вино в ближайшем кафе. Надо успеть сдать номер «Советского спорта».
Возвращаюсь в отель уже в ночи — слушаю «Аффинаж», влюбляюсь в «Тряпичный союз» с молодым Ваней Янковским.
Финал грандиозного 19-летнего Мбаппе и хорватов смотрю как проходной сериал – иногда интересно, но я бы промотал до развязки.
Мне 31. Впервые комментирую футбол в баре – каждый раз страшно, но хочу еще. Пишу много текстов – спустя три недели подвыгораю и выключаю матч Испании и Грузии при 0:1. Больше не могу.
Футбол окончательно призма для взгляда на мир, но не весь мир. Ищешь сюжеты, крутые истории и смыслы, а не мяч в штрафной. Даже просмотр теперь выглядит иначе – изучаю составы, включаю гимны, как дед, пытающийся настроить любимую и давно пропавшую радиоволну, честно вглядываюсь 15 минут, а потом отвлекаюсь на телеграм-каналы.
Если хочу написать пост в свой – дисциплинированно смотрю с лицом школьника на третьей парте.
Я бы мог признать, что этот Евро скучный, но нет – это я другой.
Огромное число сюжетов и эмоций смахиваются и забываются как рилсы. Вместо детского «вау» взрослое «ну да, круто». Вместо нервяка на диване за любимого игрока/тренера – эмоция стороннего наблюдателя. Как встреча со школьной любовью, когда у тебя ипотека и Мората в фэнтези.
Хотя если на секунду выключить режим взрослого – это был отличный Евро. И он еще может стать грандиозным.
Мы видели гол Беллингема на 95-й минуте, разделивший пульс Англии на до и после.
Ругались из-за осторожной тактики Франции – ведь скучные команды изобрели ровно в 2024-м.
Прожили историю маленького человека с Гаретом Саутгейтом, который никогда не будет топ-тренером, но ему это и не нужно. Он прячет игроков от многолетних английских страхов.
Наслаждались Ламином Ямалем с его длинноногой грацией, техникой и 16-летним взглядом на жизнь.
Сопереживали Мурату Якину, потерявшему осенью маму – женщину, которая 40 лет ездила на все его тренировки на трехколесном велосипеде и вырастила восемь детей одна; Мурат был в шаге от главного достижения в своей жизни и жизни сборной.
Наконец мы улыбались (даже сухари), видя радость сборной Грузии.
Нет, это был прекрасный Евро.
Конечно, он не подарит нового любимого игрока, потому что такой дается один раз. Все остальное – сублимация.
Он не подпитает мечту – оказаться по ту сторону экрана.
Не сожжет заново нервные клетки из 2004-го – с матча ЦСКА и «Торпедо». Я больше никогда не буду дрожать у экрана. Даже болеть ни за кого не буду. По-настоящему – чтоб потом не уснуть.
Но 11-летние пацаны будут.
Для них этот Евро – фанта в жару после 5 часов на коробке, вечером футбол по ТВ, утром восторг – кому-то отец привез майку Ямаля из сборной Испании.
Не завидую – у нас ведь тоже все это было.
Телеграм-канал Артема Терентьева
Счастье футбола – это география
Игра: Кубок Евро украли, вы – детектив. Найдите вора из мира футбола
Фото: Gettyimages.ru/Alex Livesey, Kevin C. Cox; East News/INA FASSBENDER / AFP
Источник: sports.ru
